Поздравляем всех сердечно с днём великих учителей Вселенской Церкви.
Этих трёх святителей можно воистину назвать цветом всего человеческого рода или первородными, искупленными Богу людьми. И тайна жизни каждого заключается, конечно, не в чём ином, как в их особом отношении ко Христу Спасителю. Это особое отношение есть не просто познание и вера в Господа Иисуса Христа, но личная, выстраданная, подтверждённая всей их жизнью любовь ко Господу, которая ввела каждого из святителей в полноту общения с Ним, как Сам Он и призывает: «Пребудьте в любви Моей... Пребудьте во Мне, и Я в вас»1. Господь обещает Сам явиться Своему последователю, обещая воскресить его душу и тело. И каждый из святителей уже в этой своей земной жизни пережил сказанное.
Святой Иоанн Златоустый говорил о том, что каждый раз, когда он причащается Святых Христовых Таин, его душа озаряется небесным светом, Божественным блистанием благодати, и лишь через какое-то время святитель с сожалением замечал, что этот свет умаляется в нём. Ведь он, Иоанн Златоустый, Патриарх Константинопольский, был обременён тысячью земных забот. Проявляя попечение о Церкви, ему трудно было сохранить свою душу в тех нерассеянности и мире, которые он стяжал в уединении. Однако, по ночам выделяя время для толкований Послания апостола Павла, он вновь приходил в состояние полноты общения с Божественной благодатью. Иначе бы его ученик Прокл с удивлением, с изумлением, с испугом для себя не заметил бы, как святитель склоняется над бумагой, перед ним раскрытое Священное Писание, а рядом с ним апостол Павел, наклонив главу, шепчет ему, изъясняя то, что запечатлено в его посланиях. И сам Иоанн Златоустый ещё в первые годы своего епископства говорил: даже если никто из вас меня не слушает, я всё равно получаю и огромную пользу, и награду, потому что я с удивлением прислушиваюсь к тому, что Божественная благодать вещает в моём сердце.
А святитель Григорий, тоже Патриарх Константинопольский, держа слово на кафедре, в окружении, может быть, не такого уж большого числа слушателей, обращаясь к своей пастве, говорил: немногим позволено произносить слова о Боге, потому что лучше молчать; а если говорить, то нужно иметь ведение. Человек он был многострадальный – захватив все церкви Второго Рима, еретики с позором изгнали его из Константинополя, и, находясь в любезной для себя пустынной области, он был епископом Сасимским (Сасима – небольшой городок в Малой Азии). Григорию Богослову принадлежит заслуга участия во Вселенском соборе, свидетельство о том, что Дух Святой – это Бог, это Божественное Лицо, одно из трёх лиц Святой Троицы. Выступая на своей маленькой кафедре, он говорил: сейчас душа моя приходит в священный трепет и волнение, потому что, когда внутренним оком я улавливаю свет, исходящий от Святой Троицы, внутренности мои трепещут, как будто бы кто перстом прикасался к струнам, издающим нежное колебание. Так душа моя трепещет от волнения, от восторга, от созерцая, улавливая отблески от Божественного сияния Троицы. Можно себе представить, как слушали его понимающие. И тот, кто когда-нибудь раскроет для себя слова Григория Богослова – о Троице, о Сыне Божием – почувствует, с какой властью и с какой глубиной ведения он говорил о том, что для нас представляется чем-то немыслимым, во что мы только лишь веруем, но не имеем ощутительного постижения.
И наконец, Василий Великий. Он знаменит был тем, что истолковал первые главы Книги Бытия, назвав «Шестодневом» это произведение. Оно и поныне является одним из самых глубоких истолкований, объяснений тайны творения Богом мира. А брат Василия Великого, Григорий Нисский (не Богослов, Григорий Богослов был другом Василия Великого), а брат его, Григорий Нисский, говорит: когда я читаю истолкование моего брата на пророка Моисея, то ум мой входит в бездну познания Божества и просвещается Божественным светом. Сам Григорий Нисский дополнил то, что не успел изложить Василий Великий, написав трактат о человеке, то есть о шестом дне творения, когда по образу и подобию Божию был сотворен человек.
Сам Василий Великий действительно носил в себе Воскресшего Христа. Слава об этом богомудром архиерее разошлась по всей вселенной, тем паче что святитель Василий в молодые годы сам обошел Палестину и Сирию для того, чтобы собрать все монашеские уставы и правила. Впоследствии он переработал их, и они вошли в сокровищницу вселенского православия.
Многие знают, что послушать Василия Великого из сирийской пустыни в Малую Азию отправился преподобный Ефрем Сирин, память которого мы вчера совершали. Святой Ефрем Сирин был великим иноком. Река богопознания истекала из его уст, он был совершенным в познании Христа. Но вот беда – он не знал греческого языка, а говорил только по-сирийски. Однако он пошёл, свершил путешествие в Кесарию, где епископом был святитель Василий, вошёл в храм, где народ слушал слово святителя. Никем не узнанный, странник присел где-то на ступенечку, смотрел на святителя Василия и видел, как из его уст вылетают белые птицы – образ Божественной благодати. Он поразился и получил огромное назидание; не пожалел, что свершил путешествие и видел такого архиерея, через которого вещал Сам Христос Спаситель.
И самое замечательное, что, когда они познакомились лично, то Господь по благодати Своей мгновенно дал преподобному Ефрему Сирину разуметь греческий язык. Не знаю, осталось ли это знание за ним после знакомства со святым Василием Великим, но они прекрасно друг друга понимали – один говорил по-сирийски, другой – по-гречески, а Божия благодать сама переводила слова преподобному Ефрему Сирину.
