Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь.
Сегодня мы вступили в воскресный день, именуемый Неделей о мытаре и фарисее, с тем чтобы в течение всей седмицы, пусть она и сплошная, то есть не предполагает постных дней ни в среду, ни в пятницу, взирали бы не столько на скоромные блюда и яства, сколько на смиренный образ, фигуру мытаря, который, с сокрушённым сердцем, стоя в тени храмовой колонны, не смея поднять глаза на небо, бил себя в грудь со словами: «Боже, милостив буди мне, грешному», даруя нам этот образ покаяния.
Готовясь приобщаться Святых Христовых Таин, ещё раз оглянёмся на этого смиренного сборщика пошлин, который лишь повторял молитву в тайне сердца: «Боже, милостив буди мне, грешному». Ведь каждый из нас, конечно, хотел бы войти в дух всегдашнего предстояния Богу, хотел бы всегда видеть пред собою небо раскрытым, чувствовать устремлённым на себя взор Небесного Отца, благоговеть пред Его непостижимым величием, правдой и святыней, иметь твердую убеждённость Его вездесущия, всемогущества и благости. Хотел бы ощущать себя малым ребёнком, которого Бог милует. Милует, потому что прощает, в награду за живую веру и покаяние.
Каждый из нас хотел бы не обременяться никакой житейской суетой, но и труждаясь, свершая необходимые земные дела, духом всегда взывать к Богу, призывать Его святое имя, носить в сердце неотъемлемый мир Христов, иметь ясное сознание и ясную мысль, не уклоняться ни на йоту от предначертаний, заповедей нашего Создателя. Хотел бы быть с Ним и в Нём, хотел бы быть носимым, по выражению пророка Исаии, на руках Божиих, как дитя на руках родителя. Хотел бы уже в этой земной жизни чувствовать дыхание вечности, иметь прописку в горнем Иерусалиме, ощущать себя гражданином Небесного Царства. Хотел бы освободиться от воздействия демонов, хотел бы свергнуть с себя бремя страстей и быть воистину сыном Света и сыном Царствия.
Кто бы не хотел такой блаженной, светлой и лёгкой жизни? Лёгкой, потому что Бог наш – источник блаженства и делает сосудом Своей благодати всякого смиренного раба Своего. По слову Писания, Бог смиренным даёт благодать. И для того, чтобы всё это сбылось на нас после принесения нами покаяния, причащения Святых Христовых Таин, всего-то навсего нужно усвоить себе образ мыслей и убеждений мытаря, который вышел из храма оправданным Божественной благодатью, в отличие от фарисея, зашедшего в храм и свершившего в храме молитвы, но парадоксально исшедшего из храма осуждённым, лишённым Божественной благодати.
И действительно, чем занимался этот учитель закона Божьего в жилище Бога Живого? Он говорил: «Господи, я благодарю Тебя за то, что делаю то-то и то-то – пощусь, приношу необходимую лепту». Вот священники слышат на исповеди пожилых людей именно такие слова: «Батюшка, акафист прочитала, утром молилась, кое-как постилась, всё делаю, что нужно сделать. Вот я, пришла». Но это ещё неплохо, когда по глупости человек пересказывает, как он тщился угодить Создателю, как будто бы Небесный Отец этого не знает, не ведает, как будто бы Ему нужны наши бессильные усилия выполнять внешние предписания.
Плохо бывает тогда, когда на той же исповеди люди начинают жаловаться: свекровь на невестку; муж объясняет, почему он не хочет больше жить в семье, высказывая о жене суждения, как будто бы не он сам её долго искал и выбирал. И каждый так или иначе ссылается на внешние тяжёлые обстоятельства, себя незаметно оправдывая и окрадывая Божественной благодатью.
Нет, лучше уподобиться мытарю, который предстоял Небесному Отцу, почитая себя поправшим все заповеди Господни, нарушившим весь закон целиком и полностью. Взирая внутрь себя, он видел искалеченную свою душу, оскверненное тело и ставил себя мысленно последним – не только позади людей, но и позади падших ангелов, почитал себя ничтожнейшим из созданий Божиих.
Для того чтобы взойти в глубину искреннего нелицемерного смирения мытаря, нужно лишь на мгновение представить себе совокупность наших дел и поступков, насквозь отравленных, пропитанных самоутверждением, гордостью, лукавством, похотью, гневом. Увидеть, как множественное множество раз мы попирали самые существенные и кардинальные Божии заповеди, словно безумные, пред очами Небесного Отца не созидали, а разрушали, не оживляли, а убивали и таким образом оставляли после себя полосу выжженной земли.
А если подумать, что все слова, когда-либо покинувшие наши уста, у Бога на ладони – миллионы и миллиарды слов, и сколько из них гнилых и исполненных духа злобы, тщеславия, нечистоты, пошлости, празднословия, надутого чванства – мы увидим разливанное огненное море, в котором наша душа ни жива и ни мертва. А если к этим словам ещё добавить наши помыслы, наши ощущения и чувства, наши мечтания и представления, наши худые намерения, которые по милости Божией не исполнились, потому что Бог бодливой корове, по русской пословице, рогов не дает, то увидим себя совершенно прокажёнными, совершенно нечистыми. Так что и ум окажется заражённым гордостью бесовской, и сердце злобою звериной, и воля – отягощённой скотским похотениями, и увидим, что и душа и тело наши осквернены, изломаны, растленны. И вместо того, чтобы быть чистым чадом Божиим, сосудом Божественной благодати, вместо того, чтобы собрать в улей души Христовы добродетели, как с детства бы нужно было сделать это, – смирения, кротости и прилежания, мудрости, целеустремленности, мира, радости, служения людям, благодарения – мы увидим себя сточной ямой, в которой пребывает всякая нечистота и водятся нечистые бесы. Увидим себя сгустком тьмы, которая и недостойна поднять очи на небо. Вот так размышлял о себе мытарь, и поэтому он забыл и о существовании окружающих его людей.
К сожалению, иные уже лет тридцать ходят в храм, но, когда послушаешь их исповеди, это в основном ссылки на окружающих людей: на меня посмотрели, меня толкнули, а я ничего не ответила, обо мне сказали что-то иное. И видно, что человек живет в сплошном негативе, мысленно противоставляя себя братьям и сестрам во Христе и, таким образом, подспудно помышляя о собственной исключительности, выставляя пред Богом свою мнимую уникальность и незаменимость.
Между тем настоящий христианин даже в многолюдстве стоит в храме, един с единым Богом беседуя. Если и скользнёт его взор на окружающих, видятся ему все ангелами или, по крайней мере, людьми, почтенными образом Божиим, возлюбленными созданиями Творца. И вновь уйдёт в себя, и посмотрит внутрь себя, и начнёт плакать окаянного своего жития и воздыхать в тайне сердца, не привлекая, впрочем, внимания никого из окружающих, и таким образом как младенец будет покаянным лепетом угождать Творцу.
Поначалу горько бывает человеку сознавать себя немощным, однако снизойдёт с гор вечных Божественная благодать, просветит человека и Бог оправдает того, кто осуждает себя. Сами себе мы не прощаем наши грехи, а Бог милует и дарами Духа Святого дивно украшает душу смиренную и кроткую, благоговейную и любящую, чрез причащение Святых Христовых Таин исполняя её Божественных света и любви.
Приступая к Святой Чаше, братья и сестры, постараемся в течение всей седмицы сохранять это самосознание мытаря, чтобы никого не обидеть, никого не осудить словесно и, напротив, внутренне всякого оправдывая и всякого жалея, к единому Творцу умом и сердцем восходить и упокоеваться в сознании Его безграничной милости и любви.
