Листок увидал я на влажной дороге.
Белесым пятном он в тот вечер июльский
Светился... Вдруг шепот послышался робкий.
В немом удивленье в пустом переулке
Застыл я, зелёные слушая кроны.
Шептались они над моей головою.
Не я ли листочек, ниспавший из лона?
Не я ли навеки простился с листвою?
Лежу недвижимый, оставленный всеми.
Спешат надо мною снующие ноги.
Кроссовки и шпильки калечат мне темя,
Из жил выжимая последние соки.
Подошвы ребристые, с чётким рисунком,
На мокром асфальте штампуют печати,
И стук их, умноженный отзвуком гулким,
Несётся волною по каменной глади...
А окрест воды́ почерневшей разводы,
И блики вечернего мёртвого света
В молчании водят свои хороводы.
Нет, участь моя недостойна поэта.
На смерть обречён я без чести и славы,
Беззвестен, забыт и, к несчастью, не нужен.
Вот, капли дождя появились... Канава
Сокроет меня в своей илистой луже.
Но тех, кто сражался смиренно с уныньем
И нёс до конца одиночества жребий,
Создатель, я верю, таких не отринет –
Отверсты объятия Отча на небе...
Со скрипом открылись вдруг двери подъезда,
Я тотчас забыл одинокий листочек.
Замок отворив, уступил свое место
Мне молча жилец и исчез среди ночи.
