«Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши («сткляницы» – в церковнослав. переводе) и блюда, чтобы чиста была и внешность их»1.
Мы часто ощущаем свою душу как некую хрупкую ёмкость, подобную стеклянному сосуду.
Чем только ни заполняет его грешный человек, покланяясь неприметно для себя идолам, превращающим храм сердца в «мерзость запустения»...
Но душа человеческая предназначена единственно для Господа. Лишь Спаситель может вновь соделать её самосветящимся хрустальным чертогом Своего обитания.
Пусть же поскорее чистые воды покаяния снизойдут в наши сердца и приуготовят «свято место» для Солнца правды – Христа Иисуса!
СТКЛЯНИЦА
Душа моя – тонкая сткляница
В телесном дубовом шкафу,
Но часто бесчинствует пьяницей
Во сне и подчас наяву...
А сердце, как блюдо широкое, –
Седалище бедной души:
Кольраби, редис с артишоками,
Чего только в нём ни лежит!
Все мысли в спагетти запутаны,
И чувства смешались в салат.
Подчас содрогаюсь я, будто мне
Навечно носить в себе клад
Из снеди умчавшейся свежести.
Я жажду холодной воды –
Она незаметно, без скрежета,
Очистит сосуд изнутри,
Прозрачною сделает сткляницу
И блюдо – светящимся дном.
Какое же счастье – покаяться,
Хрустальным соделав свой дом!
В телесном дубовом шкафу,
Но часто бесчинствует пьяницей
Во сне и подчас наяву...
А сердце, как блюдо широкое, –
Седалище бедной души:
Кольраби, редис с артишоками,
Чего только в нём ни лежит!
Все мысли в спагетти запутаны,
И чувства смешались в салат.
Подчас содрогаюсь я, будто мне
Навечно носить в себе клад
Из снеди умчавшейся свежести.
Я жажду холодной воды –
Она незаметно, без скрежета,
Очистит сосуд изнутри,
Прозрачною сделает сткляницу
И блюдо – светящимся дном.
Какое же счастье – покаяться,
Хрустальным соделав свой дом!
