В эти дни все мы стали свидетелями «страстей по Исаакию», с готовностью подхваченных и раздутых жадной до скандалов прессой...
Кто только ныне ни высказывается, иногда в крайнем запале и смятении оскорбленных чувств, «защищая» молчаливый Исаакиевский собор от «лап церковников», которые возымели дерзость посягнуть на «музейное достояние»...
Особенно странно слушать ламентации некрещёных людей, представляющих дело так, как будто с них снимают нательную рубашку.
Между тем на фронтоне величественного здания золотыми буквами начертано: «ХРАМ МОЙ ХРАМ МОЛИТВЫ НАРЕЧЕТСЯ».
Я бы предложил оппонентам городских властей, возвративших Собор Русской Православной Церкви, дружно направить стопы к Медному Всаднику, как это сделал некогда пушкинский Евгений с его дерзким вопросом.
И, верится, оттуда, с морозной высоты, тотчас снизойдет подобный грому глас царственного основателя города на Неве:
«Музей музеем, а храм повелеваю вернуть Всевышнему и тем, кто будет под сводом дома Господня молиться за меня, явившегося на свет Божий в день преподобного Исаакия Далматского!..»
Сокрыт в вечерней дымке Исаакий
В почётном окружении колонн.
Но алтари его пустынно-наги,
И здесь не слышен колокольный звон.
Панно Брюллова – видимое небо.
Застыли живописные холсты
На стенах... Едет в колеснице Феба
Илья Пророк. Античные черты
Повсюду узнаются на портретах,
И тонет в вышине усталый взор.
Прекрасно всё, но сердце не согрето –
Храм Божий мёртв... И не ему укор,
А тем, кто от рожденья чужд святыни.
Не ведая дыханья Божества,
Противу совести кричат иные
Взахлеб: «Нет-нет! Уступим здесь едва,
Так Церковь тотчас заберет музеи –
Спас-на-Крови уже на череду!»
И шепчут про себя: «От ротозеев
До гроба мы имели б на еду,
Приготовляя не спеша зачин на старость»...
Прошу: умолкни, недовольных рать:
Пусть помолиться входят люди даром,
За таинства нельзя же деньги брать!
Храм – памятник, но прежде он – больница –
И служит умирению сердец.
Пусть Божий Дух невидимо струится
Из алтаря, и на святой орлец
Восходит в дни великие смиренно,
С трикирием в руках, архиерей.
И, Чашу с Кровью вынося нетленной,
Народ питает... Ну, а ваш музей,
Поверьте, никогда не обеднеет!
Туристов вал в полдневные часы
Прокормит тех, кто верить не умеет,
Профит имея с храмовой красы...
